Личность Иуды получила широкое отражение в литературе, особенно в произведениях итальянских писателей XX века, в самых разных аспектах: от Джованни Папини, который в своей книге «История Христа» (1921 г.) [на русском официально не издавалась — здесь и далее прим. CatholicBooks] видит в этом апостоле «паразита», «пассивного предателя», движимого жадностью и завистью, до Луиджи Сантуччи и Ферруччо Параццоли, которые в своих повествовательных произведениях — соответственно «Не хотите ли и вы отойти?» (1971 г.) [на русском языке вышло в издательстве «Лада М»] и «Жизнь Иисуса» (1999 г.) [на русском не издавалось] — предпочитают подчеркивать человечность и слабость Иуды, его неспособность следовать по стопам Учителя, чтобы понять истинный смысл Его миссии. Многие писатели, и вместе с ними драматург Диего Фаббри, в определенном смысле реабилитировали образ предателя, очеловечив его черты и сделав его почти инструментом высокого замысла искупления. Такое же намерение присутствует в великолепном романе «Иуда» Амоса Оза [на русском вышел в издательстве «Фантом Пресс»], в котором главный герой проводит исследование фигуры предателя, но в итоге приходит к вопросу о том, почему евреи не признали Иисуса.
Очень человечной фигурой, конкретной и реальной, является образ, изображённый философом и писателем Ланца Дель Васто в знаменитом романе «Иуда» (1938 г.) [на русском не издавался], текст которого представляет собой сочетание автобиографии с повествованием; многие люди были им вдохновлены. «Иуда был одним из нас», — пишет Дель Васто, сторонник концепции ненасильственного протеста. Рассказ ведется от третьего и первого лица, и он полностью посвящен методу рассуждения ученика, который все больше и больше отдаляется от учителя. Иуда убежден, что «всесилие — это свободная игра жизни» и что в ней остается очень мало места для любви, о которой говорит Иисус. Его приверженность учению Христа все больше обретает интеллектуальный характер. Это прекрасно подчеркнул Жак Маритен в письме, адресованном Ланца Дель Васто в 1939 году:
«Практически невозможно показать нам более похожего и человечного Иуду, когда он заставляет лгать сами истины и подталкивает духовную изощренность к удивительной степени мудрости наоборот».
Мало-помалу в Иуде растет чувство неверности, и столкновение с учителем становится всё более очевидным: жертва своих же интеллектуальных соблазнов, «Иуда запутался, обманулся и предал самого себя. Он посвятил себя Иисусу в обмен на что-то, чего не получил». Ни власть, ни богатство, ни тайны, которые хранил Иисус в Своём сердце, не были даны ему.
Заключительные страницы романа впечатляют и сметают самые худшие соблазны интеллекта, чтобы снова сказать вместе с Маритеном: «Верю в Тебя, только в Тебя, черная и круглая пустота!» — кричит Иуда, соскальзывая с ветки с верёвкой на шее.
Также Иуда, изображенный Джузеппе Берто в романе «Слава», опубликованном издательством Мондадори в 1978 году [на русском не издавался], оставляет нас в растерянности и изумлении. И здесь Иуда говорит от первого лица. Связанный с зелотами, он долго ждал Мессию, который освободит еврейский народ от римского угнетателя. В романе, своего рода «Евангелии от Иуды», он является первым из апостолов, который бросает себя «в очарование», в приключение, в которое вовлекает его Христос. Однако доверие вскоре покидает его и, погрузившись в интеллектуальное замешательство, охваченный нетерпением, Иуда приходит к выводу, что он сам является избранником, — тем, кого призвал Господь, наделив миссией изгнания оккупанта.
Как пишет Перрелла, автор предисловия к роману, личности Иуды и Иисуса являются зеркальными: «Один нуждается в другом, дабы исполнилось сказанное Писаниями». Книга написана в форме монолога, и этот говорящий — уже умерший Иуда, почти всеведущий, знающий ход истории и цитирующий философов и выдающихся личностей современного мира. Автор пытается подражать словам, которые действительно произнес бы еврей, живший во времена проповеди Христа, описывая свои чувства и религиозные муки.
Менее дьявольский и более человечный по сравнению с персонажем Ланцы Дель Васто, Иуда из романа «Слава» воспринимает своё предательство как тайную миссию, как «долг любви», дабы исполнилось Писание. Он поражает своим одиночеством. «Господи, к Тебе взываю из глубокой пропасти: не слушай моего голоса, Господи» — это его последние, страшные слова.
Источник: Радио Ватикана